Чтобы хотя бы частично помочь людям, в начале марта 2022 года по инициативе врачей в фонде «Весна» появился проект медицинской помощи беженцам и людям в зоне проведения СВО. Олеся Мокиенко, к.м.н., руководитель проекта «Врачи помогают беженцам» рассказывает о том, что удалось сделать за год.
— Как начинался проект «Врачи помогают беженцам»?
— С началом специальной военной операции становилось все больше людей, отделенных от какой-либо системы оказания медицинской помощи. В те дни в социальных сетях я увидела сообщения от двух врачей, в которых они заявили свою готовность безвозмездно консультировать беженцев или людей, сидящих в укрытиях. Тогда я предложила благотворительному фонду «Весна» организовать подобные консультации пациентам неврологического профиля.
Наш проект начался уже 1 марта 2022 г. и заключался в дистанционной информационной поддержке пациентов, оказавшихся без связи с врачами-неврологами на территориях проведения СВО. Через некоторое время к проекту присоединились врачи-волонтеры других специальностей, мы вышли за рамки неврологии. Еще через месяц мы стали пытаться помогать не только информационно, но и с организацией диагностики и визитов к врачам.
До конца сентября 2022 года, проект был полностью волонтерским. Это ограничивало наши возможности, так как многим пациентам нужна была лабораторная или инструментальная диагностика. Без этого врач-волонтер не мог полноценно проконсультировать. Но фонд «Весна» получил финансовую поддержку проекта от Фонда президентских грантов, и мы установили партнерские отношения с многопрофильными медицинскими организациями, что значительно расширило наши возможности. Уже более полугода вынужденные переселенцы, еще не оформившие полис ОМС, получают полноценную медицинскую помощь и помощь психолога благодаря проекту «Врачи помогают беженцам».
— Где вы искали врачей-волонтеров?
— В своем окружении. Врачи — эксперты фонда «Весна» — распространили информацию среди коллег. Я рассказала о проекте своим однокурсникам. Добровольцы заполняли анкету, в которой указывали свою специализацию и сколько времени в неделю они готовы уделять помощи беженцам. Потом врачи-волонтеры привлекали в проект своих коллег, если была такая потребность. Всего к проекту присоединилось 24 врача врача-волонтера по 15 специальностям.
— Почему врачи готовы помогать добровольно, в чем их мотивация?
— Потому что наши врачи в своем большинстве — очень достойные люди. Лично мне больше добавить нечего. Мотивация в данном случае — помочь людям в тяжелой ситуации. Собственно, медики этим и занимаются всю жизнь, профессионально.
— Откуда люди узнавали, что они могут обратиться к вам за помощью?
— На волонтерском этапе заявку можно было подать на онлайн-странице проекта. Ссылку я размещала в соцсетях в региональных группах Донецкой и Луганской республик. Общественная организация больных с рассеянным склерозом помогла разместить ссылку в пациентских сообществах. Сейчас, когда мы уже можем работать с потоком запросов, информацию о нашем проекте распространяет Церковный штаб помощи беженцам и некоторые благотворительные фонды.
— Расскажите про первых пациентов
— Первые вопросы начали поступать от людей с рассеянным склерозом из России, проживающих в отдаленных населенных пунктах. Я не смогла отказать в помощи и этим пациентам, поэтому составила памятку для граждан РФ, в которой собрала важную информацию и ссылки на полезные ресурсы от фонда «Весна», фармкомпаний и общественной организации пациентов с рассеянным склерозом.
Первые заявки из Донецка также были от пациентов с рассеянным склерозом. Они спрашивали, что делать при наличии признаков обострения и отсутствия доступа к препаратам, при коронавирусной инфекции на фоне рассеянного склероза. Помочь удалось, хоть и ограниченно.
— Были ли случаи, когда ваша помощь спасала людям жизнь?
— Однажды удалось предотвратить инфаркт у молодого мужчины, отца троих маленьких детей. Максим с семьей прибыл в Москву, мы организовали ему визит к кардиологу и ЭКГ. Врач диагностировал острый коронарный синдром, но Максим отказывался ехать в больницу. Врач и координатор нашего проекта убедили его госпитализироваться по скорой, что спасло ему жизнь. При этом у нашего координатора тот день был выходным.
Но самые сложные, нетривиальные, ситуации были на первом этапе проекта. Так, нам удалось вовремя бесплатно госпитализировать в крупный федеральный центр для хирургического лечения 7-летнего ребенка с врожденной патологией почки. В этом нам оперативно помог аппарат детского омбудсмена Марии Львовой-Беловой. Мы очень благодарны этой команде за участие, такую оперативность и результативность.
Был еще случай, который занял больше всего времени — молодой женщине из Луганской области требовалась замена двух тазобедренных суставов. При этом у нее маленький ребенок и муж на фронте. На тот момент регион еще не присоединился к России. Нам нужно было сначала проконсультироваться с травматологом, насколько срочно в ее случае требуется операция. Потом — понять, сколько это будет стоить, как это можно организовать, как транспортировать ее в Россию, а после операции — домой. К тому же мы не знали, можно ли после эндопротезирования транспортировать пациента на большие расстояния.
Мы помогли молодой женщине оформить полис ОМС (российский паспорт у нее уже был), и посоветовали обратиться в больницу Ростова-на-Дону, где есть отделение по эндопротезированию. Но с вопросом получения протеза мы зашли в тупик. Тогда связали ее с медицинскими юристами нашего партнерского фонда «АиФ. Доброе сердце». В итоге через какое-то время она прислала мне сообщение: «Олеся Александровна, вчера меня прооперировали в Ростове-на-Дону, у меня все хорошо, я вам очень благодарна!» Того, что мы были в силах сделать, оказалось достаточно, чтобы запустить процесс и женщина в итоге была прооперирована.
— Что вы делаете сейчас, когда проект расширился?
— Иногда бывает достаточно просто объяснить людям в общих чертах как функционирует российская система здравоохранения, как оформить полис ОМС и прикрепиться к поликлинике, а также порекомендовать конкретные медорганизации — и это уже существенная помощь. Например, в случае с женщиной из предыдущей истории уже сама эта информация была важной для нее, и после оформления полиса ей провели операцию за счет ОМС, правда, за сам протез ей пришлось заплатить, чтобы не быть год в листе ожидания.
Но если человек, прибывший с территории СВО, еще не получил статус, дающий право на ОМС (гражданство, временное убежище и др.), то он может заполнить онлайн-заявку на странице проекта «Врачи помогают беженцам». К форме он также может прикрепить выписки и результаты предыдущий обследований. Далее координатор приглашает подписать договор с фондом, направляет гарантийные письма в медорганизации, где наш подопечный получает необходимую медицинскую помощь. Сейчас мы помогаем в трех регионах: Москва, Московская область и Ростовская область. В основном, в Москве.
— Можно ли выделить какие-то основные причины обращения за помощью?
— Это обострение любых хронических заболеваний, острые заболевания, зубная боль. Проект покрывает очень широкий спектр амбулаторной медицинской помощи, практически все врачебные специальности, методы лабораторной и инструментальной диагностики.
Когда ситуация классифицируется как экстренная, то есть, непосредственно угрожающая жизни, люди с любым гражданством, или без гражданства, могут вызвать скорую помощь и быть госпитализированы. Но если состояние не является экстренным, но сильно нарушает качество жизни (например, невралгия), если это может привести к жизнеугрожающей ситуации без своевременного лечения или коррекции лекарственной терапии (например, декомпенсация сахарного диабета или гипертонической болезни), то здесь не все так однозначно с оказанием медицинской помощи в государственной системе. В таких случаях мы и помогаем.
Иногда мы подключаемся и на стационарном этапе. Например, если у пациента онкология и понятно, что ожидание получения гражданства, прикрепление к поликлинике и дальнейшая маршрутизация может занять 3-5 месяцев, а стационарное обследование и коррекция терапии нужны прямо сейчас. К нам обращаются люди разных возрастов, самому пожилому нашему подопечному 86 лет, самому маленькому — чуть меньше двух лет.
— Какие результаты за полгода работы с грантовой поддержкой?
— 188 человек получили медицинскую, психологическую и информационную помощь, в том числе, дети и очень пожилые люди. Мы организовали 264 визита к врачам совершенно разных специальностей, более 80 пациентов прошли диагностику (лабораторную, инструментальную, в том числе, дорогостоящую), 20 человек получили стоматологическую помощь. Также мы организовали 54 консультаций психолога.
У нас в партнерах восемь медицинских организаций, в числе которых два крупных государственных медицинских центра и две крупные сети. Мы также активно сотрудничаем с другими благотворительными фондами и Церковным штабом помощи беженцам.
Пациенты в форме обратной связи пишут очень теплые отзывы, они очень благодарны проекту, его команде, врачам организаций — участников проекта. В чат нашей проектной группы я регулярно пересылаю отзывы наших подопечных и вижу, как это мотивирует коллег. Да и меня тоже.
— По опыту работы проекта, можно ли что-то улучшить или изменить на государственном уровне, чтобы снять часть проблем, которые сейчас решаются силами НКО?
— Разъяснить медучреждениям принципы и объемы оказания первичной, плановой и неотложной медицинской помощи. В разных поликлиниках даже одного и того же региона и уровня подчинения вынужденные переселенцы получают совершенно разную информацию: в одном учреждении им скажут, что без ОМС они не могут оказывать медицинскую помощь беженцам, а в соседнем окажут даже стоматологическую помощь, бесплатно и официально. Я знаю много таких случаев. То есть, текущие правила трактуются на уровне медицинских организаций по-разному.
Второй момент — очень важно организовать лекарственное обеспечение людей, ищущих убежище в России. При некоторых хронических заболеваниях необходимо регулярно, без перерывов, принимать дорогостоящие лекарственные препараты. Профессиональным сообществам необходимо составить методические рекомендации как переводить пациентов с хроническими заболеваниями на российские стандарты лечения — в тех случаях, когда украинские схемы терапии отличаются от российских.
Еще одно — в России некоторые виды медицинских услуг граждане традиционно получают на коммерческой основе, то есть, за собственные средства. Прежде всего это касается стоматологических услуг, некоторых видов анализов и исследований. Также, как правило, люди за свой счет покупают большинство лекарств и определенные виды медицинских изделий. И если для среднестатистического гражданина страны это не является серьезным обременением, то для вынужденных переселенцев это часто непосильно. Можно продумать проекты или гранты для компенсации данной уязвимой социальной группе затрат, касающихся здоровья. Хотя бы в течение первых 6 месяцев пребывания.
Но даже в случае решения большинства проблем, пока есть поток беженцев, то будут актуальны волонтерские проекты и участие благотворительных фондов. Взаимодействие волонтеров и фондов — более гибкая и адаптивная структура, тем более она основана на внутренней мотивации людей помогать другим людям.