Национальность – геолог

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ – ГЕОЛОГ

К 70-ЛЕТИЮ ТЮМЕНСКОЙ ГЕОЛОГИИ

Я – сын геолога! Всегда произносил это с гордостью. Всё в нашем окружении выросших в геологических поселках 60-70-х годов прошлого века определялось потребностями производства, нацеленного на поиск нефтяных и газовых месторождений. Занимались решением этой важнейшей государственной задачи нефтегазоразведочные экспедиции Тюменского главного территориального геологического управления, сокращенно – Главтюменьгеологии. В 1967 году появились геологоразведочные тресты, ликвидированные в 1970-м, чтобы через 10 лет возродиться в виде производственных объединений.

С 1992 года нет Министерства геологии РСФСР, Главтюменьгео- логии, исчезли многие поселки геологоразведчиков. Но еще живы люди, обеспечившие нынешней России энергетическую безопасность на многие десятилетия вперед. Остались их дети, внуки и правнуки.

Несмотря на развал геологической отрасли, наша страна и сейчас является самодостаточным игроком в мировом нефтегазовом секторе. Возьму на себя смелость заявить, что коллективы геологоразведочных предприятий Главтюменьгеологии не только открыли месторождения нефти и газа – они тогда еще, в прошлом веке, своим самоотверженным трудом решили исход общемировой энергетической гонки в пользу России!

Сделать это «открытие века» могли только люди, которых современники потом назовут «разбудившими землю»! И потому моё повествование не о количестве открытых месторождений, не о приросте запасов нефти и газа. Я хочу рассказать о системе трудового, нравственного, физического, интеллектуального воспитания молодого поколения в геологических поселках. О том, как нас учили коллективизму и социализировали наше восприятие окружающего мира.

Воспитывали нас родители, соседи, старшие товарищи и друзья. Любое расхождение между словом и делом было заметно сразу. В поселке, где всего несколько сот жителей, где все друг друга знают, плохой человек ни жить, ни работать не смог бы. Поселковое общественное мнение вынесет ему в любом случае свой приговор, дополняемый (при необходимости) поддержкой администрации нефтегазоразведочной экспедиции. Такие люди обычно уезжали. И это было одним из условий благополучия поселковой жизни, одной из главных составляющих мощной нравственной основы при формировании геологических коллективов. Встречаясь с друзьями детства, вспоминая нашу жизнь, мы иногда спорим, кое-кто пытается доказать, что нас никто не воспитывал. Мы, мол, формировались сами. С этим я категорически не согласен.

Сейчас многие задают вопрос: как такие малочисленные коллективы, разбросанные по поселкам, с постоянным недостатком в материально-техническом и продуктовом обеспечении смогли за такой короткий срок решить задачи мирового уровня? Вроде бы обычные люди, с обычным образованием… Откуда же корни трудового энтузиазма? Мой ответ прост: работал и совершал подвиг трудовой коллектив!

А вот про создание коллектива – сложнейшего и труднейшего процесса, на который было направлено внимание всей системы организации работы в экспедициях, производственных объединениях, – в Главтюменьгеологии должно быть отдельное научное исследование! Это то, о чем нынешнее молодое поколение имеет весьма смутное представление.

Как хлеб всему голова, так в нефтегазоразведочной экспедиции – начальник. Он должен уметь решать любые вопросы. Касаются ли они коллег по цеху или взаимоотношений соседок, нормальной работы школы, детского сада, механических мастерских, транспортного цеха, пекарни, котельной, бани, магазинов, дизель- электростанции, библиотеки, клуба, спортивного зала, вертолетных площадок, жилого фонда и так далее. Всю работу организовывал через своих заместителей по быту, социальным вопросам, по транспорту и авиационным перевозкам, главных механика и энергетика, секретарей партийной и комсомольской организаций, председателя профсоюзной организации. Производственное звено руководителей обычно было в «поле», на передовой. В редкие моменты появления в поселке им надо было успеть отчитаться о проделанном, выписать, получить и отправить на буровые материально-технические ресурсы, хоть немного побыть с семьей. Единственные службы экспедиции, которые могли позволить себе иногда работать в плановом режиме, – это служба главного бухгалтера и планово- экономический отдел. Все остальные трудились в состоянии перманентного стресса и дедлайна, говоря современным языком.

На поверхностный взгляд, создавалось впечатление, что мы, школьники, при такой загруженности взрослого населения могли заниматься чем хотим. Конечно, это было не так. Надо сказать, в поселках, где мы жили, почти никогда не было бабушек- пенсионерок, кто бы мог за нами проследить или хотя бы сообщить взрослым о наших прегрешениях. На мою память, в поселке Пим на Солке, что под Сургутом на острове реки Обь, таковая была одна – теща Евграфа Артемьевича, героическая женщина, принимавшая роды! Тем не менее мы были приучены всегда ставить в известность взрослых – куда пошли, когда вернемся.

Дети без внимания взрослых не оставались никогда. В юртах Ярсомовских, что в заповедных местах на реке Большой Юган, в то время вдоль берега тянулись километровые заросли черной и красной смородины. Мы ходили за ягодами всегда в сопровождении кого- то из мужчин, свободных от вахты, да еще с ружьем и собаками. Медведи ведь тоже любили ягоды, их троп было больше, чем наших.

Взаимопомощь и взаимовыручка были отличительной чертой всех геологических поселков. Я уже писал о том, что мы могли постучаться в любой дом и получить посильную помощь. Нас обязательно накормили бы, если промокли – высушили одежду, нужна была денежная мелочь на хлеб, конфеты – давали не задумываясь.

Двери домов в геологических поселках никогда не закрывались. Замки появились в Нефтеюганске в 1966 году, когда привезли баржу расконвоированных заключенных, а в Мысу Каменном, говорят, до сих пор кое-кто не имеет этой привычки. В поселковых столовых кормили в кредит, под запись в тетрадку. В магазине давали товары с отсрочкой оплаты «до вечера» или «до аванса». Верили друг другу на слово. Этому и нас учили с малолетства – доверять и не обманывать.

Рано приучали к труду. Мальчиков – к охоте и рыбалке, девочек – к домашнему хозяйству. Если мальчишка к первому классу не умел ловить на удочку окуней, щук, чебаков – задразнили бы. Где-то с двенадцати лет мы уже могли самостоятельно ловить рыбу сетями и бреднем, обращаться с огнестрельным оружием. А в шестнадцать официально выписывался охотничий билет и разрешалось покупать гладкоствольное ружье.

Вся общественная, трудовая, культурная жизнь в поселке была подчинена организации работ по поиску месторождений нефти и газа. И это был решающий воспитательный фактор для подрастающего поколения – он направлял наши мысли и дела в нужное русло. До ликвидации Главтюменьгеологии подавляющее большинство детей геологов шло по стопам своих родителей. И не их вина, что исчезло целое государство, а вместе с ним и целая отрасль экономики. Парни и девушки из геологических поселков держали свой участок обороны до последнего! Они никого не предавали – предали их. Посмотрите фотографии брошенных на Гыданском полуострове геологических поселков в 90-х годах прошлого века – фильм Тарковского «Сталкер» отдыхает!

Отдельная тема – летний оздоровительный отдых детей северян. Ежегодно мы отправлялись на одну, а то и три смены в «Юный геолог». Пионерский лагерь располагался в вековом сосновом бору на берегу Пышмы, рядом с деревней Онохино, что по Червишевскому тракту. Отдых, по сути, был продолжением нашего трудового, физического и социального воспитания. В соревнованиях и играх, шел непрерывный обмен жизненным опытом, полученными знаниями. Правда, полномочные и равноправные представители своих поселков мало чем отличались друг от друга. Разница была в уровне подготовки и способах ловли рыбы. Ямальские ребята, в отличие от прибывших со Среднего Приобья, не умели ловить рыбу на крючок-заглотыш и самодельные вентеря. На Ямале тогда ловили только сетями, человек с удочкой для них был в диковинку и воспринимался как бездельник, который не хочет работать.

Ежегодно, встречаясь на этой летней площадке, мы перезнакомились друг с другом. Знания по географии Тюменской области пионеры моего поколения закрепляли по названиям поселков. От детей первопроходцев узнавали, где, когда и кем было открыто новое месторождение нефти и газа или основан новый поселок геологов. Так жизнь наших родителей становилась нашей жизнью, так формировался свой круг общения – геологический.

Позже, во время учебы в институте, а затем работы на просторах Тюменской области, нам было просто налаживать контакты нового уровня – у нас было общее детство, проведенное в геологических поселениях и пионерском лагере. Так наши отцы готовили себе смену. Даже рухнувшая в небытие отрасль не разрушила самое главное – систему геологического воспитания. И мы, ее питомцы, со всей ответственностью заявляем, что являемся носителями геологической культуры ценностей. Её главные составляющие: честность, непринятие подлости, желание трудиться и быть полезным обществу.

За неполные сорок пять лет развития геологии в Тюменской области, с 1948 года и вплоть до 1992- го, выросло два поколения детей и внуков геологов, впитавших геологический образ жизни. Огромный коллектив Главтюменьгеологии вместе с членами семей составлял тогда силу более чем триста тысяч человек. Для сравнения: это почти численность города Сургута сегодня.

Поэтому можно однозначно говорить о геологическом воспитании молодого поколения как об одном из основных компонентов воспитания нынешних детей в семьях, чьи родители, дедушки, бабушки и другие пращуры работали в геологии. И нас уже не триста тысяч, нас не менее полумиллиона. Это уже целая народность, а может, и новая национальность с гордым названием – геологическая! Патриотизм, преданность делу и Родине являются главными скрепами этой сформировавшейся нации.

Тысячелетний опыт человечества неоднократно подтверждал, что войны выигрывает не оружие, а люди. Так и результаты труда зависят не от механизмов, а от тех, кто ими управляет. Мы не хотим воевать, мы хотим работать. Мы – сила, нам еще многое предстоит сделать. Главное – вновь объединиться. Пусть попробуют социологи меня оспорить!

Анатолий КИМ-младший