«Превосходен, но не по зубам публике»: зачем Александр Дюма объехал пол-России и написал оду еде

Африканский Дон-Жуан

Детство Дюма провёл в небогатой коммуне на севере Франции. Его лучшим другом и родственной душой был поэт Адольф де Лёвен, помешанный на французских драматургах. Как вспоминал сам писатель, благодаря нему из провинциальной жизни он вынес главное – любовь к театру.

С юных лет подросток грезил о столичных сценах и ждал момента выбраться в свет. Такой шанс выпал в 22 года – тогда молодой гуляка без денег и образования перебрался в столицу. Первое время он за гроши работал переписчиком в небольшой канцелярии, а в свободное время набрасывал литературные произведения.

По словам биографов, жизнь драматурга редко была спокойной. Де Лёвен вспоминал, что за одну неделю Дюма мог съездить на раскопки древнего города Помпеи, сдать новую главу романа и закрутить любовную интригу. Последнее – страсть к женщинам – было главным увлечением писателя. Его первый роман с белошвейкой Катрин Лабе случился так же неожиданно, как и закончился. Соблазнив небогатую красавицу, Дюма отказался на ней жениться и «сбежал». Только через семь лет Александр узнал о существовании первенца.

Первым шедевром писателя, который оценила публика, стала драма «Генрих III и его двор». Дюма создал её быстро – всего за два месяца – едва ли от хорошей жизни: в то время он содержал престарелую мать и незаконнорождённого сына. Работу приняли на ура. Когда постановку увидел легендарный Гёте, он назвал её «превосходной, хотя не по зубам публике».

Главной пассией писателя была парижская актриса Ида Феррье. Эту «Бастилию» Александр брал несколько месяцев, но и она не устояла под натиском молодого француза. Большинство исследователей полагают, что горячий темперамент и неугомонное либидо Дюма унаследовал от африканских предков (его бабушка была чернокожей рабыней). Смотря на тучного писателя, современники часто недоумевали, как при таком весе ему удаётся обольщать самых роковых парижанок.

Парижский сибарит

Помимо красивых женщин Александра вдохновляла французская кухня. По воспоминаниям современников, в кулинарных изысках Дюма разбирался не хуже столичных шеф-поваров. В 1873 году он даже выпустил хвалебную оду еде – «Большой кулинарный словарь». 

«Едва появившись на свет, человек получает от своего желудка приказ есть по крайней мере три раза в день, чтобы восстанавливать силы, которые отнимают у него работа, но чаще всего нерадение. Как рождается человек? В какой обстановке, достаточно живительной и достаточно плодородной, чтобы прибыть сюда, не умерев с голоду? Вот так великая тайна, которая волновала всех в прошедшие столетия и, вне всякого сомнения, будет волновать в грядущие века», – обращается к читателям Дюма с первых страниц «Словаря».

Для многих литературоведов остаётся загадкой, почему автор бессмертных шедевров своим лучшим произведением считал не «Трёх мушкетёров» или «Графа Монте-Кристо», а гастрономическую энциклопедию. 

Зелёная болезнь петербуржцев

В погоне за литературным «хайпом» Дюма не раз черпал материалы из России. Здесь писателя больше всего удивляла самобытность и «жутковатость» житейских реалий. «В России ничего не делается так, как в других странах», – иронично писал Дюма. Правда, «страну чудаков» он посетил всего один раз, но каких трудов это стоило! 

Приехать в Россию Дюма планировал ещё в 1840-е, но тогда Николай I лично отказал французу в визе. Причиной тому стал новый роман «Учитель фехтования», в котором писатель представил декабристов борцами за свободу и правду. Правитель посчитал книгу литературным «плевком» в адрес новой России.

Заветный визит всё-таки состоялся, когда на престол взошёл новый император – Александр II. В отличие от предшественника, он охотно разрешил въезд французскому либералу, но приставил к нему шпиона – для подстраховки. За полгода Дюма объехал почти всю Центральную Россию и Поволжье. Каждую неделю он отправлял на родину «Свежие впечатления от путешествия по России». Заметки о далёкой стране парижские газеты печатали огромными тиражами. Позже Александр сложил из путевых очерков четырёхтомный сборник, к которому нашей стране отнеслись скептически. Русских читателей шокировало, что Дюма назвал архитектуру Петербурга «чудовищной».