Такая молодежь. Как Дарина Краснова отказалась от карьеры телеведущей, чтобы помогать пенсионерам

Сегодня знакомимся с основателем Благотворительного фонда «Дари надежду» Дариной Красновой и другом фонда Алексеем Чухутиным. 

Когда идешь на встречу в благотворительный фонд, не представляешь, что угощать чаем тебя будет основательница с модельной внешностью, и похожий на Сергея Бодрова ее помощник. Прощание со стереотипами – вещь приятная, пусть и неожиданная.

Центр Москвы. Офис, заставленный коробками с конфетами и печеньем. На них – маркерами адреса. На стенах – коллажи из фотографии таких же молодых и красивых, как те, к кому я пришла в гости. Смеются вместе со своими подопечными – лучистовзглядыми пенсионерами.

– Дарина, глядя на вас, и услышав ваше имя, сразу становится понятно, что человек будет что-то дарить кому-то. Как пришла идея дарить ремонт?

– Я думаю, то, что все выливается из нашего другого проекта, который называется «Добро до двери». Это адресная помощь с коробками. Когда мы начали ездить по деревням, по селам, то увидели, как живут люди, в каких условиях. Тут уже, наверное, проект сам собой назрел, потому что ты когда иногда заходишь и понимаешь, что это нечеловеческие условия. Тогда мы решили попробовать, сначала в первый раз сделать. Я помню, это была бабушка вообще одинокая, она в деревенском доме жила, на ней этот проект попробовали. Он у людей отозвался, у нас отозвался, у всех.

– Есть мнение, что к благотворительности приводит либо беда, либо личная история. Ваш случай какой?

– Да, это тоже личная история. В 2011 году у моего папы (художника Бориса Краснова) случился инсульт. Родители уехали за границу лечиться, а я тут осталась вдвоем с братом. У нас было два пути: либо пойти по наклонной, либо чем-то себя занять. Тогда я училась в институте, времени было много свободного, потому что у меня факультет был журналистики, в принципе, там просто надо классно болтать и читать. На это у меня всегда хватало времени, нужно было найти какое-то хобби для начала. Мое хобби получилось – пойти в благотворительный фонд. Сейчас его уже не существует «Кто если не я?» или «Кто, если не мы?», как-то так там было. Я пошла просто волонтером, а потом закрутилось-закрутилось, и уже свой проект, сначала небольшой, нас там было человек пять, наверное, потом уже побольше-побольше, и вот так вот разрослись до фонда.

– Что сегодня из себя представляет фонд? Я знаю Алексея…

– Да! Нас, на самом деле, немного. В штате вообще три человека, считая меня, бухгалтера и директора. Леша, который просто… Я не знаю, как его назвать, он у нас всеми процессами руководит, со всех сторон. У нас очень много волонтеров. Волонтерская база, там, правда, у нас варьируется. Я считаю, что если вы добавляетесь в волонтерскую группу, хотя бы минимально выполнять какие-то задания, какие-то просьбы по информационному волонтерству, например, дать комментарий для привлечения поста где-либо, там, во ВКонтакте, это не сложно. Сейчас волонтеров 96 человек. Самых таких активных, которые все делают.

– Часто встречаю фразу о том, что волонтерство живет один год... Как вы воспитываете волонтеров, чтобы не выгорали, не уходили?

– У нас есть ребята, которые с нами ещё с 2013-го года. То есть вообще, с самого начала, просто с создания этого проекта, они как присоединились и остались. Есть те, которые присоединяются, один раз поучаствуют и уходят. Людей очень много, но есть определенный костяк, которые уже постоянно с нами, и, наверное, уже никуда не денутся. Потому что там уже и детей рожают, и все равно возвращаются потом волонтеры. Это какая-то симпатия, может быть, к нашему делу или ко мне лично. Как такового воспитания у нас нет, у нас бывают профилактические беседы, бывает, я провожу, стараюсь там, в группе, давать наставления.

В основном, волонтеры участвуют, когда мы собираем продукты пожилым людям. Это самая активная работа, всем очень нравится приходить, они там знакомятся, они куда-то ездят, потом я миксую постоянно пары на развоз коробок – мальчиков, девочек. Они между со мной все время шутят, что у меня есть чуйка, кого с кем в первый раз в машину посадить, потому что эти люди потом начинает общаться, дружить. Вот, ну не знаю, раньше мы устраивали какие-то фотосессии для них, что-то уже давно не делали, надо, наверное, какой-нибудь пикник устроить. Вы мне хорошую идею подали. Леш, надо пикник для волонтеров устроить, я сейчас поняла.

Леша уже был героем публикаций Добро.Журнала. Ему одному можно посвятить нашу рубрику выходного дня «Я и мои друзья волонтеры»: то он в хосписе, то на детском выпускном, то на благотворительном забеге. Сегодня встретил новостью о том, что бездомного трудоустроил и тот уже месяц работает, никуда не сбегает. Волонтерство для Леши — поистине образ жизни.

— Леша, как вы с командой дарите ремонт?

— В чем заключается суть этой программы: мы оказываем услуги косметического ремонта, закупки какой-то необходимой мебели, техники для одиноких пожилых людей и инвалидов в регионах. На данный момент сделан уже не один ремонт: в Тульской области, в Дмитровском районе.

- Мне кажется, что каждый второй нуждается в ремонте. У вас очередь, наверное?

- Я сам с окраин Москвы, живем спокойненько, уютненько. Тут нет такой нужды, а иногда приезжаешь и видишь, что стены разваливаются, где-то протечки, какая-то захламленность. Это, конечно, хочется менять, хочется добавить как-то красок, уюта для человека. А человек не может по причине какой-то своей определённой болезни сам это сделать. Ну и, конечно, материальных своих потребностей возможностей.

- А там есть какой-то лимит на ремонт?

- Нет лимита на ремонт. Например, мы делали ремонт и в доме. Вообще печку разбирали и заново собирали. Это, наверное, самое такое было, тяжеленький ремонт. 

- Прям своими руками ты это делал?

- Ну, не я именно делал, конечно, я максимум могу мебель помочь перетащить. Нанимали специализированных сотрудников, ну, специалистов строительной бригады, которые постоянно контролировать приходилось.  

- А как удаётся находить те самые строительные бригады? Ну, допустим, откуда-то из Подмосковья пришла заявка. Заявка пришла, я так понимаю, соцслужба вам сообщила адрес, вы приехали, посмотрели, такие: «Да! Надо засучить рукава»

- Бывает это происходит через соцслужбу. Чаще это случается, когда мы едем по другой своей программе «Добро до дверей», когда мы продукты развозим. Тогда мы своими глазами можем увидеть, как человек живет в невыносимых условиях. 

- А человек сам как он реагирует? Вы посмотрели: «Угу, надо сделать ремонт. Марья Петровна, а давайте...», как это происходит?

- Это диалог. Мы все вежливые, все-таки добрые люди, приезжаем с добрыми намерениями. Человек, конечно, отказывается бывает от ремонта, но потом соглашается. Почему он отказывается? Ты когда начинаешь с ним разговаривать, он просто тебе говорит о том, что «сама всю жизнь все помогала, не привыкла, чтобы мне кто-нибудь помогал»». Большинство из нас таких, кто надеется только на себя. А тут происходит выстраивание определенного диалога с доводами, которые позволяют человеку не только улучшить жилье, но и жизнь ему сделать счастливей. 

- А у них родственники есть, у этих бабушек, дедушек? 

- Если есть, то очень далекие, а так нет никого. Это, действительно, одинокие люди. Есть семьи, они тоже одинокие, ну, такие старички и, им тоже делали ремонт. Вот недавно закончили ремонт для мужчины. По виду на него посмотришь, он такой молоденький, но у него тоже свои болезни. А так все аккуратненько там, с котом живет. Сделали ремонт и, он прям очень был рад.

— Дарина, ремонт — это история накладная. Где брать средства

— У нас, например, сейчас был один большой партнер. Им очень понравился проект, они дали пробные деньги. Финансы мы потратили, сделали ремонт и отправили им отчет, вот, ждем от них, что дальше они скажут. Конечно, если им понравится, это будет большой успех, потому что они именно в этот проект хотели. Я бы и 20, и 50, и 100 квартир в год ремонтировала, если бы у меня были деньги, только вопросы в финансах. Надо нанять людей на местах, которые будут контролировать ремонты, нанять бригады, то есть это, в принципе, все не сложно. Сложно с документами, но для этого есть наш директор, он согласовывает, потому что ремонты - это очень сложная вещь. Сметы, отчетности для фонда — это просто смерть. Сейчас, на данный момент, все происходит очень медленно из-за отсутствия, соответственно, определенных сумм, поэтому пока мы согласуем один ремонт, пока мы его сделаем, пока снимем видеоотчет, проходит, наверное, месяца 2-3.

— Для человека, который, 20 лет жил в таких условиях, это, возможно, не так долго.

— Для них-то конечно, это для нас долго, потому что людей нуждающихся выше крыши. Найти их не так сложно, сложно просто все это организовать. Сейчас мы конкретно ищем финансы под проект, конкретно под этот, мы снимаем видеоролик о герое. Еще надо разрешение получить. Некоторые не хотят сниматься, потому что им стыдно, стесняются своей ситуации, не хотят делиться. То есть, если бы у нас были деньги, финансы на счету лежали, мы могли бы сами сделать и просто, например, снять, там, посещение до/после. Но если мы хотим эти деньги собрать, нам нужно показать героя, нам нужно вызвать симпатию к этому герою, нужно сделать так, чтобы люди захотели скинуть денег на фонд, и мы уже сделаем ему ремонт, показать этого человека до и после. А так, получается, мы под каждого человека должны сделать сюжет, это занимает время, сбор денег занимает время, все растягивается, поэтому, вот, не очень часто.

— Как вы решаете, какой конкретно бабушке помочь? Марье Ивановне или Глафире Васильевне?

— Ой, у нас там критериев, на самом деле, много. Раньше мы немножко безалаберно к этому относились, теперь я понимаю, что если я захожу к кому-то в квартиру или в дом к человеку, я вижу, что у человека беспорядок, вот прям бардак. Не просто бедненько и все обшарпанно, а вот именно бардак, немытая посуда, все вверх дном лежит. Если человек не слепой, я не говорю про дефекты, там, бабушка-инвалид с одной рукой, ногой, слепая не может мыть, соцзащита несильно помогает, ну, соответственно, уборщиц ни у кого нет. Но мы стараемся брать людей, у которых действительно очень плохие жилищные условия, но люди чистоплотные. Это очень важно, потому что у нас была ситуация, когда мы сделали ремонт, мы приехали через месяц, а там было все в таком же состоянии, как было до ремонта. Убита была вся кухня, этот стол, который я сама перла из Москвы. То есть, она уничтожила просто этот ремонт, и, вот на это смотришь и не понимаешь, зачем ты это сделал. Человеку нравилось жить, как она живет. Если человек не ценит этого, то зачем для него это делать. А когда ты заходишь и видишь, что у человека все по полочкам, да, пыльно, да, там какой-нибудь линолеум отслаивается от пола, краска, но у него все по полочкам, ты понимаешь, что если это все почистить, отремонтировать, он будет поддерживать эту чистоту, потому что он такой просто человек. Это важно, потому что выбрасывать деньги в пустоту мы не имеем права.

— Ваш пример оказался для кого-то заразительным за эти годы? Обращались к вам, мол «Ребят, вы так классно делаете, вот мы в Перми, мы решили тоже».

— Да, мне много пишут. Нас вообще просят открывать филиалы, но я говорю, что мы пока к этому не готовы, попробуйте сами. Я все время говорю: «Попробуйте свою волонтёрскую инициативу придумать».

— Есть у вас профессиональный секрет, которым вы готовы поделиться с крошечными фондами, которые только-только начинают, как вести переговоры? Понятное дело, вы журналист. Вы знаете, как разговаривать с людьми, как вести переговоры. Дарина, как договориться о том, чтобы вам дали денег помочь кому-то?

— Я все время говорила даже своим ребятам: чтобы нам дали денег, мы должны что-то сделать, мы должны показать. Мы должны сначала сделать, а потом на это уже просить денег. Мы первый ремонт сделали сами, нашли где-то деньги, наскребли по нашим счетам. Мы это выставили, и потом уже люди видят, что, вот, да, есть результат.

— Сейчас «Дари ремонт», «Добро до двери» а что следующее?

— У нас еще есть «Уютная старость». Этоо первая наша программа. Раньше мы ремонтировали дома престарелых. Есть 4 дома престарелых, сестринских ухода, постоянно отправляем всякие расходники, мы их не бросаем, они у нас постоянно на связи. Мы как-то к ним сейчас меньше приезжаем из-за пандемии, во-первых, и всего такого. Что дальше, честно я не знаю, мне пока хочется вот эти два проекта развить до какого-то максимума, наверное.

- И последний вопрос. Журналистом работали?

- Нет, я прошла практику каких-то каналов, вот и все. Не пошло у меня.

- Не жалеете?

- Нет. Моя мама еще хотела, чтобы я была ведущей. Но я говорю: «Ведущей чего?». Не очень понятно. Ну, и как-то… Я была на собеседовании, и мне сказали: «Зачем вы хотите стать ведущей?». Я говорю: «Потому что есть показательные проекты, и я хочу их развивать, хочу, чтобы обо мне узнали». На меня посмотрел один очень уважаемый человек и сказал: «Если ты будешь работать на телевидении, забудь про свой благотворительный фонд, у тебя не будет времени ни на что». Он меня так напугал, что я просто ушла и сказала: «Нет, все, короче, ребят. Телевидение нет, не мое». 

Если вы хотите узнать больше о фонде, заходите на сайт.

Обсудить интервью, поделиться своими впечатлениями вы можете в наших социальных сетях.

ВКонтакте — vk.com/dobro.press
Телеграм — t.me/dobrojournal

Читайте нас, комментируйте и делитесь новостями!