«Здесь моё сердце ёкнуло» (волонтёр БФ «Вместе можем всё» рассказывает о трагедии в Крокус сити)

   Первые волонтёры появились на месте трагедии в Крокус сити холл, когда пришедшие на концерт люди ещё выбегали из горящего здания. Даже одно имеющееся в наличии термо-одеяло помогало укрывать от холода оставшихся без верхней одежды людей. В последующие дни количество волонтёров увеличивалось - желающих поддержать пострадавших становилось всё больше. Они приезжали с разных концов Москвы и Подмосковья. Вместе с другими волонтёрами благотворительного фонда «Вместе можем всё» Анна-Алиса Пономарёва несколько дней приезжала в Крокус сити. Она рассказала о себе и о том опыте, который получила.
   «Ещё вечером в субботу 23 марта я узнала, что собирают волонтёров помогать на месте трагедии в Крокус сити холл. Захотелось поехать, но в последний момент подумала: «не смогу…». Я начала представлять, что этот страшный теракт «произошёл где-то далеко» и что «это всё неправда». Но уже в воскресенье днём поняла, что избегать бессмысленно. Все кругом сочувствовали, писали слова поддержки, ставили в качестве аватарки свечи. Я поняла, что хочу помочь делом: лично поговорить с теми, кто был на месте трагедии; поддержать родственников погибших или пострадавших. Я приняла решение: «Еду!»
   Утро понедельника было очень сумбурным. Ровно в 09:00 я приехала в Крокус сити и встретилась с командой волонтёров. Мы прошли к мемориалу. Нас расставили по точкам: кто-то разливал чай и выдавал бутерброды нуждающимся, остальные следили за потоком людей. Люди шли с цветами, кто-то держал детские игрушки и фотографии. Ко мне подошёл мужчина с маленькими свечками «из ИКЕИ». Свечки были использованы, фитилёк сломан. Он протянул мне их, попросил зажечь. Мужчина был в рваной одежде, от него пахло алкоголем, а из кармана торчала банка пива. Несмотря на своё состояние, он где-то нашёл эти свечи и пришёл почтить память погибших. Я смогла зажечь только одну свечу. Он поблагодарил меня: «Поймите, я не простил бы себя, если бы не пришёл. Мне стыдно за свое состояние. Понимаю, что меня сейчас выведут полицейские…». Он оказался прав, как только я поставила свечу к мемориалу, полиция попросила его отойти в сторонку. Мужчина отошёл, но ещё долго стоял в стороне. Я видела, как по его щекам текли слезы.
   С самого утра у мемориала было много папарацци. Приехали репортеры разных каналов, были представители китайского новостного канала, испанского и многих других. Кто-то снимал на камеру цветы, кто-то просил дать интервью. В какой-то момент пришел мужчина, одетый в легкую ветровку, хотя на улице было холодно. У него в руках был большой букет роз. Он упал на колени перед мемориалом и тихо плакал. Все репортёры подбежали к нему и начали снимать. Мужчина не обращал на них внимания. Гул толпы резко прекратился, наступила минутная тишина, все взгляды были только на этого мужчину. Было видно, что у многих проступили слезы. В этот момент впервые у меня ёкнуло сердце, но нельзя было плакать, я здесь не для этого. Мужчина самостоятельно встал и ушёл. Шум толпы вернулся. В следующий раз наступила минутное молчание, когда пришла женщина с детскими рисунками. Какой-то телеканал смог взять у неё интервью. Она рассказывала о каждом рисунке, возлагая их по очереди на гору цветов.
   Во второй половине дня меня отправили помогать в центр, где выдавали одежду, оставленную в гардеробе в день трагедии. Там уже не было слез, люди вели себя спокойно. Волонтёры помогали сориентироваться в помещении, сопровождали от одной точки к другой. Приходили в основном те, кто даже не видел стрелявших - люди успели только сдать одежду и сразу же выбежали. Кто-то отдавал номерок, получал свою одежду и быстро выбрасывал её, лишь бы не нести плохую ауру в дом. А кто-то очень хотел забрать номерок обратно, так как считал, что это теперь его талисман. В помещение вошёл молодой парень, у него попросили номерок. Он сказал, что пришёл забирать не свои вещи, а вещи своих родителей, которые погибли в тот день. Это было единственное, что мы от него услышали. В дальнейшем он хранил молчание, а мы провожали его от одного стола к другому, где он описывал вещи, заполнял документы. Всё делал под диктовку. Здесь моё сердце ёкнуло второй раз - когда я увидела его пустой взгляд, я поняла, как выглядит настоящее горе. После этого по глазам входящих я сразу могла понять, пришли они забирать свои вещи или «за кого-то». Как же мне хотелось на вопрос: «Чьи вещи вы забираете?», - услышать в ответ «свои».
   Ближе к вечеру к нам подошла женщина и спросила есть ли здесь медработники, она хотела померить давление. Выглядела она очень спокойно. Оказалось, что они с мужем были в концертном зале, когда началась стрельба. Они из Донецка и по первым выстрелам поняли, что это не петарды, а именно стрельба. Женщина рассказывала, что многие люди оставались сидеть на своих местах до последнего, они не могли поверить в происходящее. Её муж быстро сориентировался и приказал всем лечь на пол. Приходилось ползли на четвереньках к выходу, а потом бежать по лестнице вниз. На всё ушло минут пятнадцать. Она рассказывала об этом так непринужденно, как-будто описывала свой обычный день. Но дрожащие руки выдавали настоящее состояние. Подошли работники Красного Креста и померили давление, и на протяжении всего вечера оставались рядом.
   Весь вторник я провела в центре на выдаче вещей. Людей было уже намного меньше. Почти все были родственниками или друзьями погибших или пострадавших. В зал вошли женщина с мужчиной. Они долго стояли на входе, а потом подошли к столу регистрации. Сказали, что пришли забрать вещи своего сына, которого нет списках погибших, но и домой он не вернулся. У них не было номерка, они только знали цвет его куртки. Надеялись, что куртки сына не окажется в гардеробе. Для них это означало, что сын все-таки не поехал на тот концерт, хоть и собирался. Мы не могли поискать куртку, зная только её цвет. Все вещи упакованы в пакеты и подписаны номерками. Сначала свои вещи должны забрать люди, у которых есть номерки, а только потом каждый пакет будут открывать и описывать. Поэтому мужчине и женщине ничего не оставалось, как заполнить заявление и уйти с надеждой, что куртка не найдётся.
   В зоне выдачи вещей были отдельные столики с печеньем и горячим чаем. Там удалось пообщаться с мужчиной, для которого этот теракт был не первым в жизни. Он сказал, что первая мелькнувшая мысль была: «Опять что ли? Не может быть». Первый теракт он пережил лет двадцать назад. А сейчас, когда в Крокус сити холл прозвучали выстрелы, он находился на втором этаже. Ему удалось быстро спуститься вниз и он не пострадал. По его словам, теперь он точно верит в своего ангела-хранителя, ведь совпадения не случайны.
   В пятницу я стояла рядом с мемориалом, разливала горячий чай для всех желающих. Подходили люди и делились своими историями. Подходили и сотрудники из соседнего здания. Во время теракта они выбежали на улицу, видели, как горит Крокус, как люди выбегают в панике. Многим после того дня стало тяжело идти на работу. Не из-за страха за себя. Из-за боли, которой теперь заполнено это место. Одна женщина рассказала, что её дети опаздывали на концерт на пять минут, они очень спешили, бежали - им было жалко пропустить начало, билеты стоили дорого. Их расстреляли прямо на входе в Крокус. Они были убиты сразу же, как вошли туда. Теперь женщина задавалась лишь одним вопросом: «Были бы они живи, если бы опоздали ещё на 5 минут?»
   Мой волонтерский день закончился после одиннадцати вечера. Я сняла униформу и направилась к метро, но прежде решила зайти к мемориалу. Да, я там уже была сегодня и вчера, и позавчера… но сегодня я захотела придти не как волонтёр, а как человек, которого ранила эта трагедия. На моё удивление, у мемориала были люди, достаточно большое количество. Я встала в самом дальнем углу. Я смотрела на фотографии и я представляла, что это могли быть мои родители, друзья, знакомые. Взгляд упал на одиноко горящую свечу. Огромная боль обрушилась нам меня. Ещё ни за один день волонтёрства я не ощущала такую тяжесть на сердце. Мне казалось, что я могу абстрагироваться от чужой боли, я ошибалась. Все эти дни я слушала людей и не пропускала их истории через себя. Но стоило мне снять свою броню, в виде куртки волонтёра, как все истории, все людские эмоции пронзили меня. Я не могла пошевелиться и… простояла так целый час. Впервые я ощутила всю боль этого места, весь ужас данной трагедии. Никто не мог и подумать, что в одну из обычных пятниц прервется столько жизней.
   Мне запомнилась фраза одной пострадавшей: «…кто-то пройдёт всю войну и не пострадает, а кто-то будет убит на концерте в самый обычный вечер. Как после этого можно строить планы на будущее?» Скажу, что несмотря ни на что, планы строить нужно. Как бы ни было грустно и больно, но жизнь продолжается. Люди, которые погибли 22.03.24, сейчас находятся в лучшем мире. Уверена, что никто из них не был бы рад узнать, что близкие погрузились в вечный траур. Да, жизнь больше никогда не будет прежней. Я думаю, что эта ситуация должна заставить нас ещё больше ценить каждую секунду жизни. Все мы должны усвоить один урок - никогда не откладывайте слова любви, а то может быть поздно. Если хотите позвонить близкому, то звоните сразу же. Нет возможности позвонить, напишите. Не откладывайте слова любви!», - закончила Анна-Алиса свой рассказ.
   И я вас тоже попрошу, не откладывать слова любви. Возможно, радость жизни состоит именно в этом…