«Маме пришлось зарубить нашу кормилицу Бусю», – так вспоминала военные годы моя бабушка. О том, как курица ценой жизни спасла воина от голода – рассказывает корреспондент Андрей Захаров.
Подвиг тихой славы
О судьбе моих предков-фронтовиков я знаю отрывочно. Большинство историй мне рассказывала бабушка. А ей – моя прабабушка. Прадед не любил делиться фронтовыми историями с родными. Слишком горькой для него была память о пережитом. 9 мая в моей семье тоже толком не отмечали – трудно радоваться, когда знаешь, каких жертв стоила эта Победа. Иногда прадед встречался с сослуживцами, чтобы в тишине помянуть тех, кто так и не вернулся домой.
Но даже в такое жестокое время, когда нечего было есть, люди каким-то чудом сохраняли человеческое лицо и находили силы для подвига. И пусть об этих героях сегодня не говорят на уроках истории и не снимают патриотические фильмы. Главное – их тихий подвиг хранят потомки и пересказывают детям.
У войны (не) женское лицо
В 1941 году моей прабабушке Антонине Петровне Щедриной было немного за 30. Она трудилась в колхозе Орехово-Зуевского района и воспитывала четверых детей в крестьянской избе. Работать приходилось в две смены: одну для фронта, другую – для тыла. Мужчин рядом не было: муж и трое братьев ушли воевать в июле 1941 года. Антонине Петровне пришлось в одиночку вести хозяйство и воспитывать четверых детей.
«Выживать в голодные годы нам помогала единственная курица Буся. На ней одной держалось всё наше хозяйство. Несмотря на недокорм, она худо-бедно несла по четыре-пять яиц в неделю, а, если везло, и все шесть. За её судьбу переживали всем селом, ведь в то время немцы как раз начали обстреливать Москву с воздуха», – рассказывала мне бабушка Евгения Бочкова, Заслуженный учитель России.
Однажды после очередной бомбёжки в село Ляхово привезли сбитого советского лётчика. У него были переломаны руки и пробит череп. Бедолага с трудом выговаривал своё имя, но сквозь страшную хрипоту и заикание сельчане смогли расслышать робкое – «Степан». Сельский врач поставил ему контузию 3-й степени, но оставить бойца в стационаре не мог – все койки были заняты. Приютить парня дома тоже никто не хотел. Кому в голодные годы нужен был лишний рот? Своих бы детей прокормить…
Когда от умирающего солдата все отказались, моя прабабушка забрала Степана к себе.
«Чтобы восстановить раненого, маме пришлось зарубить нашу кормилицу Бусю. Плакали всей семьёй, но жизнь раненого была дороже. Из Буси сварили бульон и отпаивали бойца, пока не поправился», – поделилась со мной бабушка.
Лечение растянулось на несколько месяцев. Перед тем, как вернуться на фронт, Степан подарил моей прабабушке курицу. Заменить Бусю она так и не смогла, но было приятно, вспоминала бабушка. Где он смог её раздобыть в голодном селе посреди войны, так и осталось загадкой.
Солдат не любил рассказывать о себе. Никто не узнал, была ли у него жена, дети. За время лечения писем Степану никто не писал.
Дошёл ли он до Победы? Что с ним стало после войны? Так никто из деревни и не узнал. Но моя семья ещё долго вспоминала того спасённого бойца.