«Только полный дурак согласился бы на такое»: пчеловод из Новой Зеландии первым покорил Эверест и стал меценатом

Неотёсанный пчеловод из Новой Зеландии

Хиллари рос застенчивым подростком, который, к тому же, был на несколько лет младше своих одноклассников. Общение с ровесниками мальчику заменяли книги об увлекательных приключениях и авантюрах. Но всё изменила поездка на вулкан Руапеху. Там Эдмунд впервые увидел, как тренируются альпинисты-профессионалы. 

С тех пор горы стали заветной мечтой подростка. Он записался на бокс и начал лазать по деревьям, но из-за высокого роста лесные «восхождения» давались ему с трудом. Первое восхождение новозеландец совершил в 20 лет, поднявшись на местную гору Оливье. Сделал он это скорее от скуки, как вспоминал сам Хиллари. Тем летом Эдмунд с братом даже занялись пчеловодством. Медовый урожай был настолько хорош, что позже братья даже открыли пчелиную ферму.

Потом началась Вторая Мировая война – мечты о горных восхождениях пришлось отложить. Эдмунд Хиллари служил штурманом на морском бомбардировщике «Каталина», на которой получил серьёзные ожоги во время налёта в 1945-м. 

После войны Британия возобновила научные экспедиции в Непале, но из-за погодных условий и недостаточной подготовки ни одной из них не удалось взойти на заветную гору. 

Путешествие в ад 

В 1953 году британцы организовали новое восхождение, но подошли к этому гораздо серьёзнее. Поход длился почти пять месяцев и стал первым подтверждённым восхождением на вершину Эвереста. 29 мая 1953 года британская экспедиция во главе с Эдмундом Хиллари впервые в истории достигла вершины Джомолунгмы. 

Мистер Хиллари был не единственным покорителем Эвереста. Вместе с ним в тот день на вершину мира поднялся непальский альпинист Норгей Тенцинг. О котором мало кто знает. Современные популяризаторы считают, что шерп незаслуженно остаётся в тени прославленного новозеландца. Во всяком случае, в создании мемуаров Тенцинг потрудился в разы больше сэра Хиллари.

«Первым делом мы сделали то, что делают все альпинисты, взойдя на вершину: пожали руки. Но разве можно было ограничиться этим на Эвересте! Я принялся размахивать руками, потом обхватил Хиллари, и мы стали колотить друг друга по спине, пока не задохнулись, несмотря на кислородные маски. Потом мы стали смотреть кругом. Сияло солнце, а небо – во всю жизнь я не видел неба синее!.. Я глядел вниз и узнавал места, памятные по прошлым экспедициям. А ещё дальше со всех сторон вокруг нас высились великие Гималаи… Никогда ещё я не видел такого зрелища и никогда больше не увижу: дикое, прекрасное и ужасное», – вспоминал непальский альпинист. 

О том, какие испытания прошли альпинисты, мир узнал не сразу. Первые несколько недель Эдмунд Хиллари почти не давал интервью. Рассказ об экспедиции журналисты выпытали только, когда он полностью восстановился после восхождения. 

«“Какой в этом смысл?” – спрашивал я себя и добавлял: – “Только полный дурак согласился бы на такое». Ночью мы спали с кислородом. Когда баллон подходил к концу, выход из полубессознательного состояния был чудовищным: я не мог дышать, а затвердевшая от мороза маска сковывала лицо. В эту бесконечную ночь я глядел на часы и задавался вопросом, уж не сломались ли они. Наконец часовая стрелка доползла до четырех. Я зажег спичку и посмотрел на термометр. Внутри палатки было минус 25», – рассказывал о своём восхождении Эдмунд Хиллари.

После исторического похода новозеландца ждала всемирная слава: его признали рыцарем-командором ордена Британской империи, а на родине Хиллари даже выпустили банкноту с его изображением. Сам же альпинист как-то сравнил восхождение на Эверест с путешествием в преисподнюю, только не под землёй, а над ней.

Помощь важнее рекордов

После Эвереста альпинист покорил ещё десять гималайских вершин и добрался до Северного и Южного полюсов, но главным достижением Хиллари до конца жизни считал основанный им благотворительный фонд. Организация помогала детям и бедным семьям Непала.