Марина Кабакова – музейный работник в посёлке Казым. Когда она поняла, что её сыновья могут спиться от безысходности, то придумала социальный проект. Сегодня это уже настоящий центр социокультурного развития угорской культуры. Добро.Журнал рассказывает историю женщины, которая изменила не только жизнь своей семьи, но и целого посёлка.
– Марина, расскажите о месте, где вы живёте.
– Я живу в селе Казым Ханты-Мансийского автономного округа. И работаю в музее культурного наследия северных народов. А ещё в селе есть школа, больница, детский сад, библиотека, спортивный центр и несколько десятков жилых домов. Здесь проживает около тысячи хантов.
– Людей так мало! Почему ваш народ стал исчезать?
– Да, а всего в мире осталось только тридцать тысяч хантов. В конце прошлого века наш регион оказался в центре масштабных транспортных и ресурсных путей. Это была большая угроза для нас: экологические загрязнения, уничтожение пастбищ и принудительная социализация хантов-кочевников. Люди с трудом перестраивались. Они уже отошли от своей культуры, но и новое ещё не могли принять. И как будто дальше жить стало незачем, бессмысленно.
В результате – пьянство, разобщение, волна суицидов. У меня был брат-спортсмен. Он спился и застрелился. Когда у меня подросли три сына. Я боялась, что с ними случится то же самое.
– Что вы решили сделать?
– Я спрашивала себя, как нужно их воспитывать, чтобы избежать горя. Только с помощью национальной культуры. Я поняла, что нужно сохранение идентичности, погружение в культуру, чтобы обрести и не потерять себя.
Мы начали с древнего обряда «Медвежьи игрища». Это церемония по случаю добычи медведя. В советское время ритуал запретили. Но в памяти местных жителей сохранились даже слова из многочасовых песен, которые исполняют на древнем хантыйском языке. В них поётся о правилах жизни человека нашей культуры.
Фото: Фонд Тимченко
1 из 3Я подумала, если бы молодые ребята смогли погрузиться, стать исполнителями медвежьих игрищ, возможно, они бы нашли свой путь в жизни. Мы разработали проект «Школа сохранения ритуального праздника Медвежьи игрища». Взрослые мужчины выучили священные песни, а молодые люди – небольшие сценки. Мы даже гастролировали с проектом – настолько он стал популярен.
– А потом вы подали заявку на грант в Фонд Тимченко и выиграли?
– Да, выиграли. Сначала мы работали только с детьми, но постепенно в проект включились все жители. Тогда я решила создать фонд поддержки угорских проектных инициатив и идти дальше – искать и помогать другим идеям в районе. В финансирование включилась районная администрация.
– Что делают в вашем Фонде сегодня?
– Сейчас в нашем Фонде есть финно-угорская киношкола, где снимают фильмы на хантыйском языке, работает театр, где поставили спектакль о детях оленеводов в интернате. Открыт этнопарк, в котором проводят летние детские школы по коренным языкам. Хотим запустить ретрит-тур для женщин.
– Подскажите, а как тур для женщин связан с культурой хантов?
– Его программа основана на сновидческих верованиях хантов. Туристки пять дней проведут на свежем воздухе, в белоягельном бору. Будут сидеть вокруг костра, слушать песни, сказки и лекции по сновидениям. А затем – выпекут хлеб и ватрушки в хантыйской печи, съездят к северным оленям, покатаются на традиционных лодках, соберут ягоды и шишки.
Сначала я хотела создать туристическое стойбище и знакомить приезжих с бытом и традициями северного народа. Но, оказалось, подобное есть много где, замыслу не доставало «изюминки».
Помогла родственница – кандидат исторических наук. Она изучала сновидческие верования хантов, символизм и трактование снов, их отражение в хантыйской культуре. Из семейно-идейного партнерства вырос единственный в своем роде тур-семинар.
– В нём могут участвовать только женщины?
– Пока что да. Они чаще придают значения снам. Но я надеюсь, что в будущем к нам станут приезжать семьи, чьи дети плохо спят. Раньше у моих сыновей тоже был беспокойный сон. И тогда я прошла древний хантыйский обряд. Всё как рукой сняло.
Фото: Фонд Тимченко
1 из 5– А что за обряд?
– Это было похоже на волшебство. Но волшебство в окрестностях Казыма – повседневная часть жизни. В картине мира хантов деревья, реки, животные наделены душой, равноценны человеку. Между ними существует хрупкая связь, которую легко нарушить грубым вмешательством извне.
– А к этому волшебству смогут прикоснуться все остальные? Вы ждёте много туристов?
– Одно из турагентств предложило мне возить регулярные группы. Но я отказалась. Как только Казым превратится в место массового посещения, хантыйский мир исчезнет. Лишь немногим можно показывать, как он прекрасен и полон чудес. Поэтому готовый к запуску тур будет эксклюзивным.
Но с появлением центра у нас действительно прибавилось туристов. А ещё в село приезжают этнографы и даже драматурги из Москвы.
– А перестали ли жители села пить? Это же была главная ваша цель.
– Положительная динамика налицо. Сейчас нашим ребятам по 25-30 лет. Я могу судить только по тем, кто с нами с 10-12 лет. Процентов пять из них спились ещё в молодом возрасте. Но остальные ребята находят свой путь, стараются помогать новому поколению.
Фонд Тимченко снял документальный сериал про людей из глубинки, которые «меняют мир» к лучшему. Киноальманах состоит из пяти историй. Одна из новелл посвящена селу Казым и его жителям.
Заглядывайте в наши сообщества!
ВКонтакте — vk.com/dobro.press
Телеграм — t.me/dobrojournal