«Это какой-то алкоголизм»: Зиновий Гердт мечтал стать лодочником, но посвятил полвека театру

«Как можно путать Блока с Пастернаком?»

Народный артист родился в Себеже в Псковской области (тогда её называли Витебской). Гердт вырос в традиционной семье – его отец был правоверным иудеем и каждую субботу посещал синагогу, а мать была образцовой домохозяйкой и воспитывала четверых детей. Актёр любил вспоминать, с какой душевной теплотой его родители обращались друг с другом. Дома Зиновия ласково звали Зямой. Кстати, настоящее имя артиста – Залман Храпинович. Псевдоним Зиновий Гердт взял только в 1939 году. 

В школе Залман подавал большие литературные надежды – ещё в младших классах он участвовал в театральных постановках и писал стихи для городских газет на двух языках: русском и идише. Школьные наставники не раз отмечали талант молодого театрала. В его аттестате даже осталась пометка, предсказавшая судьбу Залмана: «имеет склонность к драматической игре». Впрочем, тогда юноша и не думал становиться актёром. Он мечтал быть лодочником.

«В Себеже – озёра, волны, в лодке дети сидят, и тебя переполняет чувство долга, ответственности. И отвага, и романтика, и должность очень человеческая. Мне казалось, вот это и есть самое настоящее, жизненное», – делился с журналистами Гердт.

Однако мечта оказалась несбыточной. Жизнь заставила романтика выбрать более «приземлённую» профессию. В 16 лет Гердт переехал в Москву и поступил в заводское училище. Меньше чем через 5 лет будущий актёр стоял за станком «Метростроя» и монтировал электроподстанции. После смены Зиновий Ефимович играл в театре рабочей молодёжи (ТРАМ) или декламировал стихи на литературных вечерах. В то время там собирались самые видные московские литераторы и кинематографисты: Борис Слуцкий, Давид Самойлов и режиссёр Михаил Швейцер.

«Я помню, как мы сидели у нас в большой комнате, пировали… Болтали, шутили, смеялись, читали стихи… Я думаю: все что-то читают, и я что-нибудь прочту… Прочёл и сказал: “Александр Блок”. Что тут сделалось с Зямой!.. Сначала он затрепетал, как будто его родного дедушку или бабушку обозвали матерным словом, а потом разразился криком: “Как Блок?! Это Пастернак!..”. Начал на свою дурную голову с ним спорить: “Нет, это Блок!..”. Зяма уже завёлся всерьёз: “Ноги моей больше не будет в этом доме!.. Пусть здесь путают Блока с Пастернаком!..”», – вспоминал Михаил Швейцер.

Впрочем, даже после самых горячих споров Гердт быстро остывал и как ни в чём не бывало продолжал беседовать с товарищами. В конце 1930-х к труппе ТРАМа присоединился драматург Алексей Арбузов. Вокруг него быстро собрались молодые энтузиасты, из которых выросла знаменитая «Арбузовская студия».

Без отдыха, сна и зарплаты

3 февраля 1941 года состоялась премьера самой громкой пьесы «арбузников» – «Город на заре». В ней Зиновий Гердт сыграл одну из ключевых ролей. Постановку приняли на «ура», а студия получила статус государственного театра.

«Три года во всё свободное время, без отдыха, почти без сна мы как одержимые занимались в студии без зарплаты. И, как будто не зная усталости, мы все сообща писали – или, точнее, импровизировали, репетируя и играя эпизод за эпизодом то, что потом стало пьесой «Город на заре», – вспоминал театральный коллега актёра Валентин Плучек.

С началом Великой Отечественной войны Гердт отправился на фронт добровольцем. После распределения актёр попал в сапёрные войска и служил на Калининском и Воронежском фронтах. Во время боёв под Харьковым в 1943-м он получил осколочное ранение и перенёс 11 операций. С тех пор Зиновий Ефимович до конца жизни хромал.

Позднее Гердт вспоминал, как на костылях пришёл на просмотр в Центральный театр Кукол. В то время его руководителем был знаменитый Сергей Образцов, который не раздумывая взял в труппу опытного актёра с блестящей дикцией. Уже через год он сыграл первую роль с куклой в постановке «Необыкновенный концерт». Пьеса стала популярной не только в России – труппа отправлялась на зарубежные гастроли в Китай, Египет и Швецию. Гердту не раз приходилось исполнять сразу несколько ролей, в том числе и женские.

«Игра в кукольном театре требовала от него, пожалуй, больше усилий, чем от обычного актёра. Ведь нужно было постоянно двигать на поднятых руках довольно тяжелую куклу и одновременно говорить за нее. Гердт, виртуозный мастер перевоплощения, блестяще воспроизводил оттенки голоса разных персонажей – многие зрители не верили, что за них разговаривает один и тот же артист», – писал литературовед Матвей Гейзер в книге «Зиновий Гердт» из цикла «Жизнь замечательных людей».

Впрочем, не была его карьера в Театре Образцова безоблачной. Как рассказал советский «Шерлок Холмс» Василий Ливанов в рассказе «Помни о белой вороне», были у Гердта и трудные времена. Его финансовое положение было настолько затруднено, а его творчество не всегда устраивало Образцова, что Зиновий требовал обозначить его имя на афишах спектакля «Дон Жуан», который написали Ливанов и Гарри Бардин. Попросил тогда Герд и гонорар. Хотя, по словам Ливанова, никакого отношения к той постановке артист не имел.