«Название и логотип имеют сатанинскую направленность»: почему москвичи требуют закрыть парикмахерскую, где стригут особенных детей

На часах 10:30 утра. Я на месте. Нахожу тот самый многоэтажный дом. Дверь у подъезда с табличкой «Детская парикмахерская». Но на карте она всё ещё зовется «Детской пыточной». 

Внутри нет клеток или рассыпанного гороха (чем ещё обычно пытают?). Всё, как в обычном салоне: зеркала, кресла, мойки и столы с фенами, ножницами, машинками, расческами и красками. Но есть ванная с конфетами, игрушками, книжками, раскрасками; доска со стикерами животных и сиденья-автомобили для совсем маленьких.

Меня встречает лай небольшой собаки и её хозяин Тимур Газиев. Он парикмахер из Узбекистана. Первые стрижки начал делать ещё в 11 лет. Именно тогда он попал в подмастерье, пока другие мальчишки играли в футбол и прятки. У него всегда получалось находить общий язык с детьми: он воспитывал младших сестёр. 

«С детьми – интересно, а со взрослыми скучно. Первые приходят, рассказывают о своих хобби, приключениях в садике, поездках, покупках, эмоциях. А взрослые почти всегда приходят с проблемами», – рассказывает мне Тимур и показывает зал, чтобы я еще раз убедилась, что пытки тут не проводят. 

Название «Детская пыточная» – это ирония, объясняет мне Тимур. Шутка. Он уверен, те, у кого есть дети, понимают, что любая новая процедура воспринимается малышами как пытка. Будь то стрижка, мытьё или примерка одежды. 

Такой юмор оценили не все. Две жительницы дома старшего возраста выступили категорически против этого названия и логотипа с изображением чёртика. Они обратились к муниципальным депутатам, в полицию, написали письма в Роспотребнадзор, Прокуратуру и даже Президенту. Подключили религиозных активистов.

«При этом сами они не были у нас. Каждый день к нам кто-то приходит с проверками или угрозами. Недавно десять взрослых мужиков хотели расправы. В мессенджерах и социальных сетях пишут (скриншоты имеются в наличии у редакции): «Ходи, оглядывайся», «Будь осторожен». Меня обвиняют в сатанизме и педофилии. А полиция помочь не может. Они не находят у нас нарушений, только говорят, что мы должны уступить этим религиозным фанатикам. Не дадут они нам житья», – сетует Тимур. 

«Как вы реагируете на угрозы?» – уточняю я. 

«Это психологически тяжело. Такое ощущение, что мы преступники. Я несколько раз подходил к жительницам дома, разговаривал с ними. Остальные ведь не против, наоборот – приходят к нам. Мы убрали большую вывеску, оставили только табличку, чтоб нас можно было найти», – объясняет Тимур.  

Газиев говорит, дело не в названии и логотипе. А в том, что здесь стригут детей с особенностями здоровья: ДЦП, аутизмом, синдромом Дауна и на колясках. По мнению парикмахера, жительницам дома, которые «заварили всю эту кашу», не хочется на них смотреть. 

В других салонах таких детей тоже не принимают, их боятся. Они непредсказуемы в своём поведении: могут резко взмахнуть рукой или крикнуть. Мастерам сложно с ними работать. 

«Я понимаю, что все дети разные. Мы относимся ко всем одинаково, не разделяя по возрасту, на больных или здоровых. Мы не говорим: «А, ну вы в коляске, идите вон в тот зал». И родителям это нравится. Они начали рассказывать о нас друг другу. Многие дети стали нашими постоянными клиентами», – говорит Тимур. 

Пока мы говорили с Тимуром, пришёл новый клиент. Мальчик лет пяти влетает в салон вместе с мамой, начинает кричать и метаться из стороны в сторону, при этом иногда поглаживая собаку. Парикмахер усаживает его в кресло.

«Нам покороче, под машинку», – говорит мама. Газиев принимается за работу. Наблюдаю. Вижу, что стричь сложно. Мальчик то и дело порывается потрогать свои волосы и место, где стрижёт машинка. Но Тимур ловко уворачивается, успокаивает и объясняет, почему этого не нужно делать. 

«Это он ещё хорошо сидит, просто великолепно. При том, что он совсем не настроен сегодня на парикмахерскую», – объясняет мне мама малыша. 

«Вы не первый раз?» – уточняю. 

«Нет, мы постоянно ходим, недалеко тут живём. Нам нравится. Наши соседи тоже посещают. У них двое детей». 

«Как вам название? Не смущает?»

«Нет, для меня это совершенно понятно. Есть дети с особенностями. Они еще хуже кричат. Это ведь стёб. Когда я искала, где подстричь ребёнка, то увидела в соцсетях парикмахерской фото с плачущими детьми. И сразу поняла, что это мой вариант. Оказывается, не только у меня такой ребёнок, который истерит. Мне кажется, тем, кто возмущается, просто надо прийти и самим посмотреть, чем тут занимаются», – говорит женщина.

«Я все чаще задаюсь вопросом, оправдана ли моя деятельность, и стоит ли она того. Мы устали от проверок. Они мешают работе и общей атмосфере в салоне. А поддержки ни от кого, кроме родителей – нет», – вздыхает Тимур. 

Накануне выхода материала позвонила Тимуру. Решила уточнить, как разрешился конфликт. Он ответил, что проведёт ребрендинг: сменит название и логотип. Главное, чтобы новый не задел ещё чьих-то чувств. 

Заглядывайте в наши сообщества!

ВКонтакте — vk.com/dobro.press

Телеграм — t.me/dobrojournal

Обложка: unsplash.com