Художница из зазеркалья: как талант и боль Зинаиды Серебряковой изменили искусство

141 год назад, 28 ноября 1884 года, родилась Зинаида Серебрякова – одна из первых в России женщин, которые добились признания в живописи. Всю жизнь она писала портреты – самой себя, сыновей и дочерей. Иногда интерес к отражению становился способом выжить. Рано потеряв мужа, художница пыталась прокормить четверых детей в разгар гражданской войны. Чтобы спасти любимых от голода, разлучилась с ними, а вернуться на родину не смогла. Жизнь и смысл работ живописца – в Добро.Медиа.

«Как дышать»

Зинаида Серебрякова – представитель знаменитой творческой династии. Её дедушка был архитектором, дядя Александр – художником. Графикой в молодости занималась и её мать. Отец же, Евгений Лансере, создавал скульптуры животных. Но его девочка почти не знала: он умер от тифа, когда Зине было два года.

Лето будущая художница проводила за книгами, музыкальными инструментами, домашним театром и живописью в имении Нескучное Курской губернии. Для семьи Бенуа-Лансере рисовать было «так же естественно, как и дышать».

Первой темой картин Зинаиды стала природа и простые люди.

«С ранних лет она помогала крестьянам собирать урожай в родительском имении. Её вдохновлял простой деревенский колорит и бескрайние поля», – рассказала Добро.Медиа искусствовед Наталья Леванова.

В детстве Зинаида встретила и полюбила будущего мужа Бориса Серебрякова. Он был её двоюродным братом, но родные не противились союзу. Сложнее восприняли брак представители духовенства. Чтобы добиться одобрения, паре предстояло много хлопот. Но не только это волновало девушку.

Взгляд на детей

Зинаида решила стать живописцем и придерживаться направления реализма. Окончив в 1900 году женскую гимназию, она поступила в художественную школу княгини Марии Тенишевой. В 1902–1903-х путешествовала по Италии, до 1905-го училась у портретиста Осипа Браза. 

В том же году вышла замуж за возлюбленного – тогда студента-технаря, будущего специалиста по строительству железных дорог. После свадьбы появилось новое творческое имя – Зинаида Серебрякова. Ещё несколько месяцев девушка жила в Париже – занималась в Академии де ла Гранд Шомьер. 

«От мастеров прошлого Серебрякова взяла великолепную академическую школу. Точный рисунок, реалистичность, выверенная композиция всегда есть в её работах, – рассказал Добро.Медиа заслуженный художник России Дмитрий Шмарин. – Овладев классической манерой письма, она стала выражать новые для русской живописи темы: счастливое материнство, детство, жизнелюбие».

Один за другим у пары родились четверо малышей – Женя, Саша, Тата и Катя. Супруги не могли нарадоваться их красоте и смышлёности. Зинаида всё чаще рисовала их.

«Она выработала узнаваемую манеру детского портрета, живую и непринужденную, – объясняет искусствовед Леванова. – Верность классическим традициям в эпоху авангарда выделяла её среди современников и вдохновляла художников будущих поколений».

Однажды, зимой 1909 года, дожидаясь мужа из командировки по Сибири, молодая мама написала картину, которая её прославила. 

«Зинаида Серебрякова – значит радость»

«Всюду сугробы, выйти нельзя, но в доме на хуторе тепло и уютно. Я начала рисовать себя в зеркале и забавлялась изобразить всякую мелочь “на туалете”…» – так описывала сама Зинаида Серебрякова историю создания шедевра.

Когда вскоре брат художницы – член группы «Мира искусства» – попросил её прислать что-нибудь на предстоящую выставку, она отправила ему автопортрет. Работа произвела фурор, несмотря на то, что рядом висели полотна Серова и Врубеля. Изображение тут же приобрёл Павел Третьяков.

На картине «За туалетом. Автопортрет» проявились отличительные черты её живописного почерка, считает искусствовед Наталья Леванова.

«Никакой манерности и надуманности, которые были распространены в искусстве начала ХХ века. Серебрякова мастерски прописывала каждый предмет, передавая его свойства и превращала фрагменты повседневной жизни в светлые, наполненные любовью образы», – замечает эксперт.

Чтобы добиться такого эффекта, на этой и других своих работах живописец использовала следующие художественные приёмы:

• обыденность сюжетов, «ясная простота»
• светлая и чистая цветовая гамма
• зрительный контакт с персонажем полотен
• сочетание белых, голубых и коричневых тонов как «визитная карточка»
• естественность человеческих чувств, отсутствие напускной драмы.

«Есть что-то ребяческое в этом боковом взгляде «лесной нимфы», игривое, весёлое… Простая и даже пошлая жизненная обстановка в освещении молодости становится прелестной и радостной», – писал дядя художницы Александр Бенуа.

До 1917 года творчество Серебряковой переживало расцвет: она изображала сцены из быта русской деревни, участвовала в росписи зала ресторана Казанского вокзала в Москве наравне с Кустодиевым и Добужинским.

Но радость эта в жизни Зинаиды будет длится недолго: в декабре 1917-го Серебряковы бежали в Харьков.

«Карточный домик»

В одной из командировок Борис заразился тифом – и в 1919-м умер на руках у 36-летней жены, оставив её с четырьмя детьми.

«Горько сознавать, что жизнь уже позади, и ничего больше, кроме одиночества, старости и тоски, впереди нет. Хотя бы уехать, забыться в работе, видеть небеса, природу», – писала Зинаида Серебрякова.

Бежать было некуда – Нескучное разграбили и сожгли. Но отчаяние в сердце художницы не перенеслось на работы.

Она продолжила рисовать детей – в этот период родились знаменитые картины «На террасе в Харькове» и «Карточный домик». Правда, тогда их никто не оценил – от художников требовали футуризма или заказных портретов комиссаров. Зинаида не хотела ни того, ни другого.

Денег на масляные краски больше не было – творец перешла на уголь и карандаш. Немного поработав в Харьковском археологическом институте, делая зарисовки экспонатов, она перевезла детей в Петроград. 

В квартире, где обитал раньше дедушка Зинаиды, были теперь ещё двое жильцов – искусствовед Сергей Эрнст и художник Дмитрий Бушен. Любители балета приоткрыли для мамы голодных детей новый чудесный мир – в свободное время она изображала сцены о танцовщицах.

Работы находили почитателей, Зинаида Серебрякова начала брать заказы. Но на содержание подростков всё равно не хватало. Спасти семью из бедственного положения могло создание декоративного панно в Париже. В 1924 году она отправилась во Францию, желая заработать денег и скорее приехать к детям. Но всё пошло не по плану. 

«Мараю свою старую физию»

Вернуться не удалось – границы закрыли. Почти все заработанные в эмиграции деньги Серебрякова отправляла в Петроград. Получала немного: в мире был популярен авангард, который художница считала «мазнёй».

По воспоминаниям современников, малый заработок объяснялся и тем, что Зинаида не умела заводить связи и презентовать себя. Несмотря на это, были и просветы.

В 1928-м бельгийский промышленник барон Броуэр оплатил ей две большие поездки по Марокко, где она рисовала Атласские горы, африканцев в ярких тюрбанах и арабских красавиц.

«Она исследовала красоту и гармонию женского тела, и изображала обнаженную натуру без показного эротизма», – замечает Наталья Леванова.

Спустя несколько лет удалось вырвать из-за железного занавеса двоих младших детей: Сашу и Катю. Оба стали художниками, хотя у дочери дела шли хуже. Желая помочь матери, она взяла на себя быт.

Дети продолжали быть её натурщиками, но потребовать у них отказаться от дел она не могла.

«Всё мараю свою старую физию – моделей у меня нет», – писала Зинаида Серебрякова о работе над поздними автопортретами.

Фотографироваться она не любила, а себя рисовала удивительно точно – это подтвердила её дочь Татьяна, с которой Зинаида увиделась через 36 лет разлуки. Сына смогла обнять только спустя 42 года. 

Дети застали её прежней: «всё тот же бантик сзади, кофта с юбкой, синий халат и руки, от которых шёл с детства знакомый запах масляных красок».

«Во время хрущёвской “оттепели” Зинаида Серебрякова стала невообразимо популярной на родине. Тогда с оглушительным успехом прошли три выставки: в Москве, Ленинграде и Киеве. Десятилетиями забытая, она стала знаменитой, когда ей было уже за 80», – рассказывает Наталья Леванова.

Слава Серебряковой прогремела за год до её смерти. Пройдя через страдания и лишения, жизнелюбивая женщина осталась верна убеждениям, взглядам на искусство и даже облику. 

Ранее мы разбирали, как и почему Фрида Кало стала легендой.