Бездомный приют. Репортаж, который может стать последним

Начало конца

«Теплый прием» пригласил к себе журналистов из Москвы и Подмосковья. Обычно такие мероприятия (они же пресс-туры) ассоциируются с праздником. Но это был крик о помощи. Меня, корреспондента Добро.Журнала, отправили рассказать о приюте и попытаться помочь.

Представители приюта встретили нас на машине рядом с метро «Войковская». Улыбались. Переживали, чтобы нам нашлось удобное место. Спрашивали, нужно ли убрать сумки в багажник. Все ли нам слышно.

Мы ждали Илью Кускова, главу приюта. Это время организаторы пресс-тура решили не тратить зря — и раздали нам листовки и брошюры о «Теплом приеме».

Спустя какое-то время пришел Илья. Он тепло поприветствовал всех, поблагодарил, что мы пришли, и начал свой рассказ.

«Теплый прием» рассчитан на 70 прибывающих. Все сделано в соответствии с нормами. И я не зря акцентирую на этом внимание — различных норм очень много и их сложно выполнить. Я даже по итогу написал про это книгу. Толстую книгу. Самих норм — целая пачка», — говорит Илья.

Соблюсти правила сложно и дорого. По словам Ильи, ремонт стоил 33 миллиона рублей по ценам 2017 года (сейчас это стоило бы в 1,5-2 раза дороже), а содержание одного человека по всем нормам обходится в 35 тысяч.

«Госорганам все равно, есть деньги или нет — все должно быть выполнено до малейших, даже самых странных деталей. Например, в женском туалете должны быть биде и без вариантов», — рассказывает основатель приюта.

Приют закрывают, конечно, не из-за биде. «Теплый прием» выселяют из-за смены владельца здания.

«Был у нас благотворитель, предоставил нам здание, которое было в его собственности. Мы формально его у него арендовали, на правах пользования. Все было отлично, 4 года работаем. Но какая есть фишка — здание было в залоге. Бизнес, чтобы развиваться, берет кредиты. Часто обеспечением для заемного капитала является имущество. И вот это здание было в залоге у банка «ДОМ РФ», — рассказывает Илья.

«Все было замечательно, но тут у благотворителя случается кризис, и новые кредиты ему, естественно, не дают. В приют приходят люди — они теперь здесь временная администрация. Поначалу приют находит с ними общий язык, они даже не стали поднимать аренду. И вдруг, внезапно, в январе они говорят — вы должны отсюда съехать», продолжает Илья.

Логичный вопрос — куда?

«Нас загнали в угол. И ладно мы, — у нас есть квартира, есть куда вернуться. Но нашим подопечным некуда идти. Среди них есть люди с инвалидностью или серьезными хроническими заболеваниями. Они даже работу не найдут. У людей, получается, отнимают последнюю надежду», — добавил Илья.

«Это наши орлы, герои дорог»

Спустя полчаса мы на первой точке. Нас ждут на дороге. По сторонам от нее собраны аккуратные кучи мусора, от одной к другой ездит уборочная машина. К нам идут мужчины с метлами, в пыльной форме дорожной службы. Здесь они отвечают за чистоту дорог. Бригадир зовет их «наши орлы» — за силу и скорость работы. Еще недавно эти люди были на улице. Сейчас они прошли реабилитацию и уже скоро покинут приют, сняв в аренду квартиру — одну на всех, потому что уже подружились.

«Мы облагораживаем дороги Химок. Стараемся для всех нас», — скромно улыбаясь, рассказывают мужчины.

Им неловко. Вокруг них столпились журналисты: кто-то держит микрофоны, кто-то фотографирует, кто-то снимает на большие, телевизионные камеры. Героев просят сыграть в уборку — это мешает машинам, нам сигналят водители. Но «орлы» на это не обращают внимание. К ним впервые проявляют такой интерес.

«Стараются. Не ленятся и работу не прогуливают», — говорит начальник бригады.

Найти работу — большая сложность для бездомного. Нередко они попадают на обман: их устраивают разнорабочими, без договора, обещают заплатить — и не платят. Или, например, если человек попадает с серьезным заболеванием надолго в больницу, его увольняют. А он работал на вахте. И все — у него нет ни денег, ни крыши над головой, ни еды.

Солнце светит на одного из рабочих. Шапка съехала на бок, куртка покрыта пылью. Фотографы просят опереться его на метлу. Мужчина улыбается. В лучах солнца его ясные голубые глаза светятся. Из них текут слезы.

«Неужели я кому-то интересен?», — спрашивает он.

Дойти до точки кормления

Нас привозят на одну из точек кормления в Долгопрудном. Мы приехали немного раньше, поэтому ждем. Холодно, хочется есть. Но о нас позаботились — всем на заправке купили по горячей булочке.

Вот подъезжает «Автобус милосердия». Обычная маршрутка. Только эта не для перевозки из точки «А» в точку «Б». Она служит мини-кафе. Из небольшого окна выглядывает Юлия. Бездомные, которые часто приходят на точку, обращаются к ней исключительно по имени и отчеству — Юлия Николаевна.

Вокруг машины собираются люди. Сначала Юля дает им горячий чай — чтобы согреться. Я подошла к одному из пришедших. Он зацепил взгляд ярко-желтой курткой. Он общается с остальными, шутит. Его голос и смех слышны всем. Я начинаю диалог.

— У вас такая куртка яркая, прям под вас. Вы такой же веселый.

— Да у меня и паспорт, и вообще все есть. Я человек. А это звучит гордо, так ведь?

Пока мы говорили, Юля начала раздавать пластиковые коробки с обедом. После — одежду. На всех ее не хватает, но пришедшие не жалуются — лишь бы отношение было человечным.

Выдача закончилась и все обступили Юлию. Журналистам интересно узнать, как она стала помогать бездомным.

Раньше Юля работала в сфере красоты, у нее был свой салон. Параллельно иногда волонтерила на похожих точках кормления. Помощь людям ее увлекла. Бросив все, она стала работать в «Автобусе милосердия».

«Мне захотелось быть полезной. Впечатлил весь ужас, который я видела на этих кормлениях — как они (бездомные) плохо себя чувствуют, а люди вокруг сторонятся их. Мне захотелось протянуть руку помощи», — говорит Юлия.

«А как же люди?»

Мы подъезжаем к металлическому забору, которым обнесена площадь, похожая на территорию старого завода. Охранник не сразу пропускает нас. Но вот мы на месте. Со всех сторон кирпичные индустриальные здания. Приют выделяется на их фоне — светлый, рядом пара лавочек, клумбы. Сидят люди, общаются. Поодаль стоит небольшая пристройка. Это изолятор. Там находятся те, у кого нашли острые инфекционные заболевания, которые могут быть опасны для остальных подопечных.

Нас ведут внутрь, в лабиринт из комнат. В коридорах висят советские плакаты. Илья гордо говорит, что это оригиналы.

Здание разделено на две части, к каждой ведет свой вход. Первая — это зона для новоприбывших. Здесь их обследуют, одежду, даже ту, что пойдет на выброс, обрабатывают в специальной дезинфекционной камере. Бездомные живут тут, пока не придут результаты анализов. Обычно это занимает до недели. Если все хорошо, — их отправляют во вторую часть здания, где живут все подопечные. Если нет — направляют в изолятор. Сейчас в нем живет один человек.

Илья провел нас по каждому этажу (всего их три), показал каждую комнату и ее жителей, даже отвел в заброшенную, нежилую часть. Самым приятным местом стала столовая. Все успели проголодаться, да и истории местных о знаменитом удоне с курицей (блюдо с гречневой лапшой) возбуждали аппетит. Здесь правда очень вкусно кормят. Всех: не только нас, журналистов и общественников.

Пока мы бродили по комнатам, Илья рассказывал истории. Он помнит имя каждого подопечного, то, с чем они пришли и чем живут сейчас.

«Сегодня ты на коне, а завтра под ним. Пример — люди с Донбасса. У них было все: дом, семья, работа. А теперь нет ничего. Они бежали от войны куда глаза глядят. Но не смогли найти себя на новом месте. Теперь у них ничего нет. В такие моменты понимаешь: бизнес бизнесом, но как же люди?», — рассказывает Илья. 

Местный Лев Толстой

После обеда мы разбрелись по комнатам — брать интервью у подопечных. Я пошла к местному писателю. По рассказам Ильи, он пишет сказки и уже долгое время тщетно пытается их напечатать в издательстве.

В комнате тихо. Пахнет лекарствами и свежим ремонтом. Справа — две двухъярусных кровати, в углу рядом с окном стол. На нем пара книг, ноутбук и рукописи. Встречает меня мужчина лет 60-ти. Все, кто его видел из журналистов, дали прозвище Старик Хоттабыч — за густую, длинную, седую бороду.

— Меня зовут Александр, мне 67 лет. Я родился на Украине, в Россию приехал на заработки. Жил там же, где работал. Заболел, начались серьезные проблемы с кишечником. Попал в больницу, сделали резекцию (хирургическое вмешательство). Долго лежал в больнице, меня и уволили. Временно к себе меня взял друг. Я жил у него на летней кухне. Но он затеял ремонт и мне пришлось съехать. Так я остался без дома и попал в «Теплый прием».

Пишет Александр уже 20 лет. Именно писательское дело держит его в России. По мнению Александра, на Украине его книги точно не увидят свет. Он считает, что там меньше издательств, а потому сложнее пробиться.

Я рассказала ему о прозвище, которое ему заочно дали коллеги. Он засмеялся, дернул волос из бороды и предложил загадать желание.

— Я действительно похож на Хоттабыча. Потому что, как и он, пытаюсь исполнять мечты и желания других. Как и все добрые волшебники, я помогаю всем, кроме себя.

Это не единственное его прозвище. Показывая мне рукописи, Александр достал из папки небольшой листок клетчатой бумаги и дал его мне. Там написано:

«Почему вы никому не даете читать свои рассказы? Издатели слепые и не могут оценить по достоинству ваш талант. А вы, между прочим, заткнули за пояс Льва Толстого».

Отзыв написал мужчина из комнаты напротив. Он брал рукописи почитать и после, молча, отдал их обратно. Листок Александр нашел спустя месяц случайно. Теперь он хранит его так же бережно, как и рукописи. Ведь он дает надежду на то, что однажды его рассказы выйдут в печать.

После закрытия местному Толстому некуда идти. Как и остальным, кто сейчас живет в «Теплом приеме».

Что делать?

«Мы писали в администрацию Московской области и мэрию Химок, но результата это не дало. Мы не сдаемся и продолжаем обращаться с просьбой помочь. Нам неважно, останемся мы или переедем в новое здание, важно продолжить помогать людям», — рассказывает Илья под конец пресс-тура.

На сегодняшний день приют работает, сейчас в нем находятся 59 человек. Руководство продолжает обращаться в администрации Москвы и Московской области. Также «Теплый прием» надеется, что благодаря журналистам-участникам пресс-тура о приюте и судьбе его подопечных заговорят.

Справка

За четыре года работы приют принял 719 человек, результативно прошли программу реабилитации 434. Помимо приюта «Теплый прием» оказывает мобильную помощь — «Автобусы милосердия». Здесь бездомные получают горячую еду и одежду.

Фото: Пресс-служба Синодального отдела по благотворительности/Добрякова Елена

Изображение: Орлова Марина / unsplash