Как и почему врачи становятся волонтёрами? Где они находятся силы? И что для них самое ценное в добровольчестве? Врач-онколог, химиотерапевт и волонтёр проекта «1000 и 1 вопрос об онкологии» Альбина Морозова поделилась своей историей.
В моей семье и среди родственников не было ни одного врача, но с раннего детства я играла только в доктора и мечтала им стать. Часто у детей желания меняются: они хотят быть то учителем, то пожарным. Но мое стремление, пока я росла, ни разу не изменилось.
Врача-онколог, химиотерапевт и волонтёра проекта «1000 и 1 вопрос об онкологии» Альбина Морозова. Фото из личного архива
Во время походов на рынок или в магазины, где продавали свежее мясо, я обращала внимание на структуру печени, сердца и других внутренних органов. Мне всегда было интересно, из чего состоит организм. Никогда меня не пугали мои раны: я их изучала и хотела знать, что же там внутри. Если остальные дети боялись крови, то я ее совсем не боялась. Наверное, я бы даже могла препарировать лягушек, если бы мня не останавливали страхи моих друзей и их отказ составить мне компанию. Когда в школе начались биология и химия – это были мои самые любимые предметы. Их я изучала углубленно. А когда окончила школу, исполнила мечту, поступила в медицинскую академию и стала химиотерапевтом.
Я родилась и выросла на Кавказе – в Северной Осетии – Алании. С огромным уважением у нас принимают женщин-врачей, но есть один негласный стереотип, который коснулся и меня тоже. Я всегда думала, что женщина слишком хрупка, чтобы быть хирургом. Сейчас я знаю, что это не так – среди моих подруг много блестящих хирургов. Но раньше это представлялось чем-то почти нереальным. Да, я хотела стать врачом, но не видела себя хирургом. Хотя где-то в глубине сердца, я, возможно, хотела им быть.
Так сложилось, что в онкологию меня привела огромная личная трагедия.
Когда я переходила на четвертый курс медицинской академии, в семье случилось несчастье. У моей младшей сестры обнаружили забрюшинную лимфосаркому – это гематологическое (связанное с кровью) заболевание. Выявили его на очень запущенной, четвертой стадии, спасти сестру не удалось. Она сгорела за шесть месяцев, ей было всего 20 лет.
Сейчас, спустя уже много лет, это худшее, что произошло в моей жизни. За время болезни сестры я решила, что стану онкологом, буду помогать другим людям победить этот грозный недуг. После шестого курса я поступила в ординатуру в Национальный медицинский исследовательский центр онкологии имени Н.Н. Блохина, а потом там же – в аспирантуру.
В 2018 году врачи одной из сети частных клиник сотрудничали с фондом «Старость в радость», и я стала волонтером. Побудило меня к этому простое человеческое сострадание и желание делиться тем, что у меня есть. Доктора разных специализаций тогда выезжали в дома престарелых Московской области и других регионов, осматривали пожилых людей, назначали им лечение. В этих учреждениях очень много онкобольных, которых тяжело вывозить на осмотры к узким специалистам. Эти бабушки и дедушки оказались всеми брошенными, ненужными даже своим близким, хотя многие из них не были одинокими стариками. У некоторых из этих пожилых людей, как нам рассказывали те, кто за ними ухаживали, дети в то время жили за границей или в Москве и были очень обеспеченными и известными в своих кругах людьми.
Мы осматривали и консультировали этих бабушек и дедушек, корректировали лечение, которое назначалось терапевтами в домах престарелых. Я думаю, что тогда мы принесли огромную пользу нашим коллегам – врачам, которые лечили этих бабушек и дедушек. Кроме того, мы собирали личные средства и приезжали с гостинцами для подопечных. Ездили мы в такие поездки по разным домам престарелых Московской области и других регионов часто.
В 2020 году я начала бесплатно консультировать в проекте «1000 и 1 вопрос об онкологии». Его организовали молодые ученые, врачи-онкологи вместе с Everland. В этой социально-предпринимательской организации в последние несколько лет жизни работал мой молодой пациент – режиссер-документалист Алексей Шамраев. Он мне очень хорошо запомнился, с ним мы прошли многое: и взлеты, и падения, и хорошие результаты, и отрицательные. У Алексея тоже был рак, и мы не смогли его вылечить. Когда его супруга Елена Мартынова предложила мне стать волонтером «1000 и 1 вопрос об онкологии», я с легкостью согласилась.
В этом проекте вместе с другими врачами я отвечаю на вопросы обычных людей о раке, рассказываю о современных подходах в лечении этого заболевания и консультирую тех, кому нужна моя помощь. Благодаря «1000 и 1 вопрос об онкологии» любой человек с диагнозом «рак» может бесплатно получить консультацию онколога и второе мнение по выбранной тактике лечения. Для этого нужно просто заполнить специальную форму на сайте проекта. После заявка будет передана профильному специалисту, который порекомендует дальнейшие шаги.
Благодаря проекту люди понимают, что не одни – есть тот, кто услышит и поможет разобраться в беде.
Запросы к нам приходят со всей страны – много пациентов живут в регионах, где консультацию высококвалифицированного специалиста получить очень сложно. У меня были случаи, когда даже из стран СНГ на нас выходили онкобольные, и я консультировала их.
Отзывы о работе Альбины Морозовой на сайте проекта «1000 и 1 вопрос об онкологии».
Особенно мне запомнился случай, когда за консультацией ко мне обратилась молодая женщина с тремя маленькими детьми. Она жила на Дальнем Востоке, и у нее был рак молочной железы. Заболевание выявили на ранней стадии, и женщина могла излечиться полностью. Однако там, где жила пациентка, ей назначили неправильное лечение, а от лекарственной терапии зависела вся ее дальнейшая жизнь.
Я ответила на заявку и написала свои рекомендации. Женщина обратилась к онкологу по месту жительства, и началась борьба за назначение правильных, дорогостоящих препаратов.
Примерно месяц потребовался на то, чтобы добиться от местного врача коррекции терапии, а время поджимало. Каждый день, пока длилась эта история, я вспоминала об этой женщине с детьми и переживала за каждого из них. Нам удалось победить. Подопечной назначили адекватные препараты. Она выходила на связь со мной и после того, как ей поменяли тактику лечения, была очень благодарна и счастлива. А я была спокойна за то, что ей назначили правильные лекарства.
Для меня этот кейс запомнился тем, что я очень болела душой за то, чтобы маленькие дети выросли с мамой, не остались без нее. Её младшему ребенку на тот момент было всего полгода. А женщине – всего 27 или 28 лет.
Самое сложное для меня в таком волонтёрстве – доказывать и настаивать на коррекции лечения, и добиться того, чтобы после дистанционной консультации изменили тактику лечения, если она требует коррекции.
Я не делю волонтерство и работу врача. Для меня в основе и того и другого — мое стремление помогать. Я просто пытаюсь помочь всеми доступными способами и достичь победы над онкологией. Конечно, находить время на все – тяжело, потому что у меня огромная нагрузка на основной работе. Приходится принимать в день много пациентов и параллельно читать разные запросы, которые приходят в «1000 и 1 вопрос об онкологии». Иногда заканчивается рабочий день, а я задерживаюсь и отвечаю на эти запросы. Это тоже требует дополнительных сил и выдержки.
Часто работать очень тяжело эмоционально. Когда к тебе идут и идут молодые мужчины и женщины, ты проходишь через их страдания, слезы их близких, то выгораешь – хочется видеть больше позитивного.
От сильной усталости как-то даже мне приходили мысли переквалифицироваться в косметолога. На самом деле возможностей уйти – много, можно даже из медицины уйти, но эту мысль позже я всегда отбрасывала. Я – врач-химиотерапевт до мозга костей. Я не смогу работать больше нигде, кроме онкологии и химиотерапии.
Восстанавливаюсь я, когда отдыхаю с семьей. У меня две дочери, старшей – двадцать один год. Она уже выбрала путь дизайнера. Младшая учится в пятом классе, ей двенадцать лет, и она хочет быть сотрудником МВД. Врачами они стать не пожелали. Я не настаиваю на этом, потому что врачевание – это призвание. Своим дочерям я показываю, что есть, например, дети и пожилые люди, которые нуждаются в помощи, а девочки могут помогать их по-другому. Также мы глубоко верующие люди. Вместе совершаем паломничества по святым местам. Часто останавливаемся там на несколько дней и проводим их в молитве. Я думаю, что без таких составляющих сложно сейчас жить в современном мире.
Когда благодарят люди, чьим близким я помогла, это придает мне сил двигаться дальше. Силы приходят от благодарности самих пациентов, их матерей и отцов, сестер и братьев, других родственников. Это лучшее, что есть в нашей профессии.
Сейчас, когда много молодых женщин обращаются по поводу рака молочной железы, я всегда говорю этим девочкам: «Щадить я вас не буду, у нас есть общая цель, которую нам надо достичь». Я на самом деле выключаю в себе все инстинкты и как железный человек просто иду напролом через все страдания пациента к победе. И когда приходит послеоперационная гистология (исследование тканей), а там ноль живых раковых клеток, – это самая большая наша награда!
Конечно, у врача-волонтёра должно быть много терпения, потому что ситуации бывают очень разные. Нужно понимать пациента, его состояние и переживания. Очень часто я думаю: «А если бы я была на месте этого человека, который сейчас нуждается в моей помощи?» Это всегда очень важно.
Волонтёрство – это часть моего внутреннего мира, это то, что делается из глубины сердца. Возможно, кто-то прочитает мою историю, задумается и захочет тоже как-то помогать. Найдет свои способы стать милосерднее.
0
0
0
0
0
© 2019 — 2025
Мнение авторов раздела «Блоги» может не совпадать с позицией редакции. Редакция не несет ответственности за содержание комментариев к материалам сайта. 18+
0 комментариев
Оставляя комментарий, вы принимаете Условия использования и Политику конфиденциальности